Сергей Иванович, высылаю вам текст эпизода. Рассчитайте сколько с нас причитается за услуги, желательно с транспортом. Ваш эл. адрес заблокирован.
Конотоп начинается довольно далеко от своих границ. Посреди ровного поля рядом с пустынным шоссе стоит небольшая часовня и стела с названием города. Куда ни глянь, нет и следа других строений. Изредка пролетают мимо машины и неспешно по обочине, навстречу нам движется группа всадников. Камера панорамирует вниз на белую разделительную полосу. Затем эта полоса поворачивается горизонтально и на фоне асфальта появляется титр: «На белых берегах Сейма». Надпись смещается ниже полосы, а по верху проходят копыта лошадей.
На земле, пожалуй, не осталось мест, где появление большого количества персонажей, одетых в национальные костюмы, вызывало бы другие мысли кроме двух – либо это карнавал, либо снимается кино.
Это кино! И снимаем его мы. Единственные одетые люди на берегу Сейма. Вот оператор. Его легче всего угадать, поскольку он чаще других смотрит в видоискатель. Вот режиссер. Он показывает группе казаков в традиционных костюмах, откуда им ехать, куда и как. Лошади, оставленные без внимания, норовят разбрестись по пляжу, а некоторые стараются под шумок отойти подальше к зеленой травке. Коноводы строжат коней, работая нагайками и окриками.
Но вот звучит главная команда: «Мотор!». И начинается кино. Казаки носятся по мелководью, потом на полном скаку влетают в неглубокую речку. Лошади поднимают волну, во все стороны летят брызги. Вода теплая, погода жаркая и купание доставляет удовольствие, как лошадям, так и всадникам.
Звукооператор запускает фонограмму через мощные динамики и движения всадников под казачью песню приобретают синхронность. По команде режиссера всадники начинают переправу на другой берег. Дойдя до середины реки, одна из лошадей вдруг попадает в промоину или оступается с брода и сразу проваливается по самую холку. От неожиданности она начинает громко ржать и панически биться под седоком.
Крупно: безумные выпуклые глаза, пасть, заглатывающая мутную воду, мокрый круп, по которому всадник нещадно хлещет плеткой. Паника охватывает остальных животных, строй ломается, теперь каждый выбирается из реки как может. Противоположный берег илистый и топкий, что не добавляет радости ни казакам, ни их коням. Из воды выходят уже не ряженые с маскарада, а нормальные бойцы, попавшие в заварушку, неотличимые от своих братьев, хоть 17-го, хоть 20-го века. Хозяин провинившегося коня, оттирает его от грязи пучком травы и успокаивает животное чем-то ласково матерным. Глаз коня опасливо косится на реку, а тонкие ноги еще мелко дрожат.
